Маг. Новая реальность - Страница 65

Ничего не понимаю. Или засада расположена совершенно по-дурацки, или это сделано специально, например, как демонстрация мирных намерений. Возможно. Надо сказать, теперь я чувствовал всю девятку, нужно было только чуть сместить акценты восприятия. Ранее я отслеживал только живые организмы крупнее десяти килограммов, полностью отстроившись от фона растительности и всякой шустрой мелочовки, потому что воспринимать окружающее во всей полноте пока выходило не дольше десятка секунд, в зависимости от заданного радиуса. А так, если обращать внимание только на одну узкую категорию объектов, получалось поддерживать концентрацию часами. Так вот эти товарищи не воспринимались как нечто живое. Восемь засевших в кустах объектов ощущались как крупные, с человека, куски странно фонящей субстанции, наподобие тухлой глины, а девятый, что стоял передо мной, был, несомненно, живым – я даже слышал стук его сердца, но от него разило этим необычным фоном так, что он напрочь забивал слабые проблески жизни. И как это понимать?

– Не стоит меня опасаться, я здесь затем, чтобы просто поговорить.

Он молодец. Голос поставлен как надо, богатый и выразительный, сейчас всеми оттенками уверяющий в миролюбивости его владельца. Слово «бояться» не произнес, «я» на «мы» не заменил непроизвольно, пустые руки в широких рукавах плаща продемонстрировал – в общем, все по науке.

– Да? – скептически сказал я. – А те восьмеро, что засели в кустах за твоей спиной, они тоже?

Человек засмеялся и откинул капюшон. Под ним оказалось молодое, вполне человеческое лицо истинного арийца – прозрачные голубые глаза в обрамлении длинных блондинистых локонов. Глаза слегка щурились и метали искорки дружеского смеха. Затем он махнул рукой и громко выдал в пространство:

– Эй вы там, выходите, покажите себя.

Кусты затрещали, и на дорогу высыпала небольшая толпа странного вида людей. На первый взгляд это были самые обычные воины – в нагрудниках из толстой кожи с нашитыми металлическими пластинами, в кожаных же шлемах, четверо были вооружены парами боевых топориков на длинных рукоятках, еще четверо – копьями и большими умбонистыми щитами. Вот только… Я еле подавил желание протереть глаза – двое из восьми отличались от остальных пустотой над плечами! На том месте, где должна была сидеть голова, торчали лишь неровные обрубки шей, что нисколько не мешало туловищам крепко стоять на ногах и сжимать в руках свои топоры. Остальные же при ближайшем рассмотрении могли похвастаться совершенно бесстрастными, прямо-таки безжизненными выражениями бледных лиц и крайне неприятными взглядами абсолютно пустых глаз – я такое видел только однажды в своей жизни, у одного наемного убийцы. А еще они не дышали – ни один. Гм. Гм! Выходит, и такое бывает на белом свете. Теперь понятно, почему он сказал «я».

– Их можно не считать.

В этот раз он руками не махал, вообще не сделал ни одного жеста, однако группа поддержки тут же вернулась обратно, довольно шустро заметая за собой следы специально приготовленными вениками – похоже, что из прутьев этих же самых кустов. Ладно, поговорим. Я опустил арбалет.

– И что же хочет от скромного путника могучий маг-некромант?

Парень в плаще вновь легко рассмеялся:

– Да какой из меня могучий маг – я всего лишь адепт второй ступени. Ученик. Вот магистр Майо… – Тут он оборвал сам себя и весьма грациозно поклонился. – Ох, прошу прощения. Меня зовут Никас Вентел, я птенец мейстера Шютце, мага Состояния из Ордена Птиц Гермеса. Мейстер сказал мне встретить здесь одного путника, подходящего под описание, и передать, что он просит дозволения посетить его для хорошей беседы и некоего предложения.

«Майо…» – эхом отдалось в голове единственное слово из всей речи Вентела.

– Боюсь, ты ошибся, и я не тот путник, которому предназначалась эта просьба. Позволь мне следовать своим путем, Никас Вентел.

Для разнообразия юноша не стал хохотать, а ограничился широкой улыбкой:

– Неужели? Редко встретишь человека, с любопытством рассматривающего восьмерку киссах. Обычно люди после встречи с ними отправляются к речке стирать штаны… если выживают.

– Так я малость побольше видел, чем простой грыщевод. Странствия способствуют расширению кругозора, знаешь ли.

В принципе все уже было ясно, но почему не поговорить с хорошим человеком? Он в долгу не остался, явно тоже наслаждаясь своеобразным фехтованием словами:

– А еще этот поразительно спокойный человек обладает всеми приметами, перечисленными мейстером, – всеми до единой. Думаю, это в некоторой мере… показательно.

– Хм, возможно, какой-нибудь нерадивый слуга перепутал свитки с описаниями разных лиц?

– Маловероятно, поскольку в нашем Ордене нет нерадивых слуг. По определению. Такова наша специфика – понимаешь, о чем я? – И эта белокурая бестия подмигнула.

– В таком случае мне не остается ничего иного, кроме как пригласить мейстера Шютце (блин, как они могут произносить это шю?) – со всем положенным вежеством – разделить со мной вечернюю трапезу, скажем, завтра, когда я немного отдохну с дороги.

– Отлично! Учитель принимает приглашение… – С этими словами Вентел откланялся, после чего весьма быстро и ловко удалился в кусты, и уже оттуда донеслось затихающее: – И сердечно благодарит тебя… шун!

Тут же раздался глухой топот удаляющейся свиты. Засранец! Вот засранец! Я невольно рассмеялся, сокрушенно покачал головой и двинулся дальше, намереваясь как можно скорее очутиться в надежных стенах замка Морг.

Видимо, пока я отсутствовал, вокруг замка выпал снег. Белая искристая пелена укрыла собой окружающие скалы и поля, хрупкими венчиками оконтурила кусты и деревья, а на темных поверхностях неспешно таяла и превращалась во множество ручейков – где льдисто-прозрачных, где землисто-мутных. Ручейки сливались в более крупные, весело журчали по оврагам и пополняли в изобилии разбросанные тут и там лужи. Пока скорые холода не скуют ледяным панцирем все это безобразие, распутица серьезно замедлит любые передвижения – что пешим, что конным, что с подводой. Собственно, последним лучше вообще без особой нужды в путь не трогаться. Здешние дороги каменисты, это да, но во всяких ложбинах и прочих ямках всегда есть место наносной глине, земле, песку – словом, всем тем прелестям природы, что в соединении с достаточным количеством ледяной воды образуют килотонны великолепной непролазной грязи. Ну а голый камень покрывается тонкой, почти незаметной коркой льда, на которой так хорошо ломать лошадям ноги и нечаянно падать в пропасть.