Маг. Новая реальность - Страница 57

Вообще-то с моим невладением длинным клинковым и древковым оружием парные кнуты могут стать хорошей альтернативой мечам и прочим алебардам. Собственная длина, плюс длина руки, плюс шаг – получается область поражения, даже превышающая таковую у копья! Что уж говорить о десяти-одиннадцатиметровых экземплярах. Да еще специфика гибкого оружия, позволяющая наносить буквально обтекающие блоки удары, сверхзвуковая скорость бьющей части… мня! Дело за «малым» – научиться владеть этими штуками на уровне. Ну что ж, обновление текущих задач – найти мастера кнутов, ну а пока пробовать самому.

Однако нужно задуматься о другом. Необычное артефактное оружие, стоимость которого явно весьма велика, как бы ни больше, чем все это селение, вместе взятое… Такие вещи просто так не достаются. Думаю, сейчас мне озвучат, в чем тут закавыка.

– Благодарю тебя, Билара. Но я не могу их принять, это слишком много за один хороший вечер. Даже тысячи таких вечеров будет мало. Куда мне, скромному озану, владеть тем, что подошло бы воину-мастеру…

– Не так, Карадмир, или как там тебя зовут. – Женщина посмотрела на меня невинно-лукавым взглядом. Не вильнуть глазами стоило мне огромного труда. Я вопросительно поднял брови. Билара усмехнулась:

– Возможно, и впрямь бывают озаны, которые не поют протяжные, длинные баллады, а развлекают людей неслыханными шутками и речами, сколь смешными, столь и чужеземными. Возможно, они и впрямь из Ялчина, «Города-на-скользком-склоне»… заметь, не родом из Ялчина, а просто – «из», хотя им неведомо, что из врат этого города никак не увидеть вершину Качкара… Возможно, они и впрямь носят имена вроде Карадмира, то есть «Черного железа», что для озанов все-таки необычно. Но у них не выглядывают из заплечного горбешка рукояти боевых топоров моих мужей!

Взгляд женщины внезапно обрел твердость стали и холод жидкого азота.

– Кто ты и откуда у тебя это оружие? Отвечай!

Внезапно, подобно удару молнии, реальность раскалывается. Одна часть меня по-прежнему тупо глядит на Билару, другая же проваливается куда-то вовнутрь. Мир застывает.

«Опасность! Убить! Немедленно!»

«Не торопись. Она еще более опасна. Горбешок не открывался в этом селении вообще. Что-то не то. Недостаточно данных. Обездвижить, допросить и принять решение».

«Не лезь! Не время для раздумий! Убить прямо сейчас!»

«Замолчи. Она Рука большухи. У них тут матриархат. Женщины святы. Вместе с ней придется убивать всех остальных».

«Да! Да! Убить всех! Это еще лучше! Скорее, убить их всех!»

«Перестань. Со всеми мне не справиться. Потом, я не люблю убивать женщин. Это портит карму. Найдем другой способ. Нужно больше информации».

«Уб…»

«Молчи».

«Гх-х-р-рр-рр…»

Это невыносимо! Прямо-таки Ангулимала и Тхера Прасенаджит сцепились, причем прямо у меня в голове. Нет, даже не в голове, а во всем теле. Оно полыхает мгновенно сгустившимся жаром, превращается в статую, перевитую узлами напряженных мышц. От кончиков пальцев к позвоночнику бегут сине-красные покалывания, я их почти вижу – вереницы мерцающих огоньков, сквозь полупрозрачную плоть высвечивающих сложнейшую сеть сосудов… или чего-то другого.

Почему-то у Ангулималы голос и интонации небезызвестного Александра Андерсена. Сознание плывет, тело ватное… нет, вообще его теперь не чувствую. Все, приехали. Что это такое? Я поехал крышей от простенького вопросика, пускай и заданного по всем правилам искусства – неожиданно и решительно, да? Стоп. А ведь было там что-то такое… Ну да, точно, как я мог забыть – Дар есть не у всех, но шептать могут девять из десяти. Скорее всего, Билара, желая подкрепить голосовой удар чем-то более весомым, прибегла к своим способностям… и магическое воздействие стало триггером некого процесса, символизацию которого я сейчас воспринимаю. Но что бы это могло быть?

Тем временем спор в тумане принял особое ожесточение и плавно перешел в драку. Не понял, эти товарищи что, еще и драться успевают? В моих мозгах? Зарэжу!

«Ум-м-м-м-ммммммм…»

Все внутреннее пространство залил густой тягучий гул незримого колокола.

«Ум-м-м-м-ммммммм…»

Этот звук проникал всюду, подобно воде, пропитывающей губку, – и нес собой гармонию единения. Все чуждое и лишнее распадалось в его поле, исчезало и расточалось, как туман в лучах рассветного солнца.

«Ум-м-м-м-ммммммм…»

С третьим ударом я ощутил, как спадают невидимые доселе цепи – которые некогда сковал сам же, распадаются скрепы, выпуская на свободу… нечто. Гибкое, хищное, свободное. Свободное абсолютно – от всего.

«!!!»

«Ну здравствуй, Зверь мой».

«…»

«Мы с тобой одной крови – ты и я».

«..!»

«Собственно, ты – это я… и наоборот. Нам должно быть вместе. Я не борюсь с тобой – я принимаю тебя, я принимаю себя. Да будет так!»

Ощущение присутствия Зверя слабеет – и вместе с тем растет моя… хм, полнота. Завершенность.

Харр… ррр. Да. Вот теперь – пора. Я встряхиваюсь всем своим огромным черным чешуйчатым телом, мотаю головой в остророгой короне, щелкаю бичом длинного хвоста – и издаю рев, нет – РЕВ, от которого в ужасе пятится окружающий туман. Открывается вид на небольшую, с десяток шагов в поперечнике, полянку, по которой катаются два насмерть сцепившихся тела. Впрочем, уже нет, не катаются. Тела замерли в потрясенной неподвижности. Затем ко мне поворачиваются два лица, похожие, как близнецы, но вместе с тем и неуловимо разнящиеся. То, что слева, имеет более четкий овал, губы чуть тверже, скулы чуть суше, лоб выше. Взгляд прямой и твердый, холодно-спокойный. Правое – смуглее, шире, мясистее. Кривая сардоническая улыбка, один глаз в вечном прищуре, второй пылает огнем маниакальной ярости.